Отчаянный крик со стороны леса застал Макошь врасплох. Она едва заметно вздрогнула и тут же обругала себя за излишнюю расслабленность. Надрывный волчий вой сопровождался треском и шелестом: кто-то отчаянно продирался сквозь заросли, и звуки эти не сулили ничего хорошего. Разговоры стихли, все морды и взгляды, как по команде, обратились к единой точке.

– Северяне напали на лагерь! Убили Гарнена!
Макоши показалось, что хриплые слова незнакомой волчицы вдруг заставили время остановить свой ход. Ошеломлённые, все на миг замерли в единстве сковавшего всех непонимания. Но замешательство прошло, и мир вновь пришёл в движение.

– Макошь!! Ко мне! Быстро!! 
На мгновение лигрица опешила: подобный тон она могла терпеть разве что от Ашайет. Но времени на язвительный ответ не было. Макошь подчинилась и единым мощным прыжком покрыла разделявшее их с Найрин расстояние. Фиалковые глаза духа вспыхнули практически фанатичным блеском, обнажились острые клыки, а грудь завибрировала от предупреждающего рыка. Она не собиралась ни на кого нападать первой, но красноречиво намекала: любому, кто решит подойти, она с удовольствием покажет путь к Залам Долгого Эха.

Великая Арсалия, как же разобрать, кто прав, а кто виноват?
Макошь не верила ни единому слову восточной волчицы. Она даже не взглянула в её сторону, лишь услышала, как её тело с мерзким шлепком грянуло о землю. Раздражение было столь велико, что в сердце духа-целителя не нашлось места сочувствию. За место этого внутри буйными красками расцветала ярость. Бунт северян? Мог ли Рокхар скрыть от неё и Ашайет какие-то собственные, тёмные замыслы? Или это –глупый расчёт волков востока? Да к чёрту!

Лигрица внимательно огляделась вокруг, оценивая противников. Она по-прежнему не нападала, прикрывая тыл Найрин. Никто не спешил с атакой, но Макошь загривком чувствовала наэлектризованный воздух, застывший меж двух огней. Начав подъём на холм, лигрица обернулась, чтобы увидеть неясные волчьи силуэты позади недвижимого тела на земле. Что за Дарсаровы происки?!

Старый палач коротко и ясно поведал Эредину о текущей обстановке, от чего последний нахмурил брови. Все было бы хорошо, если бы не то единственное «но», вылетевшее из уст Хельхейма. Что за таинственные тени? Откуда они пришли? Что за существа ходят, не оставляя следов? Матерый самец подозрительно прищурился, внимательно вглядываясь туда, куда указал Седой. Он никого не видел и не слышал. Но ведь не могло всем вокруг привидеться? Или могло? Все же, такая темень вокруг, да и погода не блистала особой ясностью… Если даже спутники ничего не смогли рассмотреть, куда уж им, обычным смертным. Но почему-то, в сердце Эредина появилась легкая тревога, хотя даже будучи на вершине холма, он ощущал большее спокойствие, чем сейчас.
          С удивлением Эредин обнаружил, что температура вокруг изменилась. Это было странно, ведь когда весь их отряд следовал к месту встречи, он не ощущал  такого резкого спада температуры. «Мороз жжет. Ничто не обжигает так, как холод. Но лишь поначалу. А потом он проникает внутрь тела, наполняет тебя, пока у волка не остается сил сопротивляться. Легче просто сесть и уснуть. Говорят, что, замерзая, перед концом не чувствуешь никакой боли. Просто слабеешь и тихонько засыпаешь, все словно блекнет, а потом как будто проваливаешься в море теплого молока, в мир и покой». Северные, волки, конечно легче переносили холод благодаря густому меху, но даже матерый десница слегка поежился. Ему даже стало жаль восточников, не особо приспособленным к подобным погодным условиям.
          То, что произошло дальше, не имело ни одного адекватного объяснения в голове Эредина. Шум, треск, юная особа упавшая наземь. Гарнен? «Что еще за Гарнен, черт его подери!?» Не теряя адекватности ни на мгновение, Эредин молниеносно перебрал в голове все приказы которые он отдавал своей стае в последнее время и не нашел там ни единого слова про убийство некого восточника. Если такой приказ и существовал, то он слышал о нем впервые, а такое с ним случалось редко.
          -Вздор! – рявкнул Эредин, не двигаясь с места, краем глаза пытаясь уследить за реакцией своих подопечных.
          Он заметил, как черной стрелой Найрин метнулась в сторону холма, видел он и Исоль, которая двинулась к телу упавшей восточной охотницы и слышал, какой гомон поднялся вокруг. И вот, появились они – те самые тени о которых доложил Хехльхейм. Но кто они? Даже присмотревшись, Эредин не увидел знакомых морд, хотя выглядели они точь-в-точь как его собратья северяне. На них уже бездумно рванулся Аббадон и на секунду, время вокруг десницы замерло. Нужно было решать сейчас. Палач уже успел доложить о своих намерениях последовать за Правой Лапой и Эредин лишь серьезно и коротко кивнул. Пусть идет, он телохранитель короля, он должен быть там. Решение было принято мгновенно.
          -А ну закрыли пасти и замерли! – проревел серый волк, недобро скривив искалеченную половину морды, - я десница Северного Ветра и я не приказывал нападать!
          Он уверенно зашагал в сторону Исоль, пристально вглядываясь в морды «соплеменников». Он приподнял губу и обнажил часть острых клыков, стараясь не выпускать ни кого из виду своих холодных, как этот день, глаз. Все его мышцы были напряжены до предела, но он не спешил предпринимать кардинальные меры, не подумав об этом дважды. Еще отец учил его, что иногда слова способны достичь того, что не под силу клыкам и зубам.
          -Назовите ваши имена, - его голос обращенный к неизвестным, похожий на громкий скрежет метала, пронзил морозный воздух, - кто отдал вам приказ прийти сюда?!
          Эредину не нужно было вздыбливать шерсть, чтобы казаться больше и мощнее. Даже во время голодной зимы, он все еще оставался довольно крупным и мускулистым самцом, вид которого говорил о многом. Он не даст крови северян и восточников пролиться зря. Главное, чтобы Найрин и Хельхейм успели попасть на холм… «И самый верный рыцарь не смог бы защитить короля от него самого.»

Лежит. Скоро сдохнет. - А может и не скоро...  Жалко чистокровка всё таки. - Может. Увы, наши ряды мелеют, но приходится расставлять приоритеты - возможно те, кто поможет очистить эту стаю, тогда одним соратником можно и пожертвовать ради более великой цели. И собственные шаблоны. - прижатые уши-обрубки и грозный взор направленный к чужакам. Ему неприятно было так думать о сородиче по стае, что могла продолжить свой род... нет, продолжить род стаи! Но из двух зол волк выбирал лучшее, плевав на глупые чувства. Пока он ждал реакции Исоль. Вскользь взгляд разноцветных глаз пал и на неё. А что эта? И это осахат? Нерешительный позор стаи, вот это что.
    Аббадон приметил сигналы волков и то что они приметили Дума, что точно был скрыт от живых глаз. Что за...! Крайт задрал резко голову вверх, но не раскрывал горло открытым. Глаза хищно сщурились, брыли напряглись. Хвост по прежнему был на ровне с холодной. Он не боялся, не ведал страха, но не лишён инстинктивно, что говорили чем больше ты, тем страшнее в глазах противника, хотя и понимал головой, что сейчас это ни чуть не поможет, но в любом случае давал понять, что не собирается приклоняться перед ними. Чужаки точно могли понять, что волк понял это. Подходящие северяне и восточники могли так же применить, что воин увидел нечто. Дум остался непоколебим. Нет, живые не могут видеть спутников в таком виде! - Моя теория подтверждается. Но кто они такие?! Смерть их побери. - А может и побрала. Будешь говорить остальным? - Интересно, как узнать что они хотят? Может Дум сможет помочь? - Зверь глянул мельком на духа. - А они спрашивали, чтобы я говорил? - усмехнулся про себя маньяк и хищно глянул на пришлых, пряма им в глаза, гордо задрав голову и уверенным, мощным шагом обогнал Исоль, направился к пришлым, всем и взором тем, но уже мимолётным давая понять, что раскрыл их секрет, хочет диалога. Но это могли понять лишь вышедшие из леса и ягуар. Попробуем узнать нечто большее. Со стороны же для остальных выглядило так, будто безумец двинулся на разборки с чужаками.
    Как и Дум подметил блеск крыльев, что не являлся духом природы. Не уж то у этих тварей есть спутники? Кто они? Кот не подал виду, но едва оглянул Аббадона. Всё это спутнику ух как не нравилось и сущность его чувствовала подвох. Нападать пока не решался, а вот уверенность его подопечного очень не нравилась ягуару и тот оскалился на безухого воина. Благо подоспел Булат чем заставил Крайта менять стратегию, ведь общения тет на тет не выйдет. Убирайся, уводи всех! Аббадон, не будь же глупцом!
   Поляна начинала наполнять и северянами. Дум понимал, что чужаки разорвёт живых и нужно их уводить, спасать от собственной глупости и неведении, но это означало пойти против Крайта. Кот сщурил глаза и задумался. Ты совсем забыл, кем был Метежник! А ведь ты спутник, ты был Ночным бродягой, с которым хотели заключить контракт многие в своё время. Так кто я? Дух тень своего волка или его опора и защита? Кот резко встал, смотря пристальным, огненным взором на нечисть и увеличивая расстояние, пошёл  поперёк восточников, северянина и чужих, словно очередная невидимую линию меж ними. Оказавшись ровно по середине и не давая пройти живым к чужакам обратился в видимый облик уже я для живых.
   Северяне и восточники, мы должны НЕМЕДЛЕННО отступить. - прошипел Дум, обнажив когти и клыки на пришлых,  всем своим видом давая понять, что не шутит. Крайт оскалился на духа, но прежде идущий, так чтобы ближайшим вышедшие из леса не дать окружить себя, Исоль, Булата и Эредина,  теперь остановился и опустил голову, принял боевую позу. Беспокойство духа заставляло его голоса что-то  обсуждать в глубине сознания, а глаза наполнялися огнём, но он знал - Дум никогда  не будет поднимать такую панику просто так. Он вообще в таком состоянии впервые видел своего спутника.
   - Исоль, уходи. Их, слишком много. Булат прикрой, её,  я за вами. - шерсть встала дыбом. Голос подобно доменной печи давал понять состайникам, что прерываний быть не может. Кто эти чужаки он так и не выяснил, быть может по ходу делу? Но а пока он выполнял свой долг. Вновь вой всё  так же ранёсшийся на многие километры и внушающий страх. Это не был призыв о помощи, но сообщение - готовьтесь к обороне. Быть может всё решим на словах? - Вы сами в это верите? В любом случае нужно увести отсюда лишних,  балласт. И каким-то образом выяснить кто они и можно ли отведать их кровь на вкус. - А если они те, кого мы призывали всё это время? - Так мы и должны это выяснить как-то...
Тем временем Дум подбежал к Аббадону.
   Кажется я видел у одного из них спутника. И они точно меня увидели. Нужно сообщить Йольсмиру и остальным. - прошепьал Кот.
   - Не успею добежать, да и толку от него. Нужно кооперироваться с этим северянином. Он явно толковый в боевом деле и вместе выжить будет куда проще. - А что если северянин воспримет это как твою слабость как воина? - Крайт нахмурился. Это было ему не по душе, лучше уж смерть. Обойдёмся и без него тогда. - Впрочем,  если бы Эредин сам захотел пойти на контакт, то Аббадон согласился, а пока ждал реакции восточников, ему нужно было, чтобы те покинули опасную зону как можно скорее, дабы начать действовать самому. Яростный взор следил за всеми.

— Назовите ваши имена. Кто отдал вам приказ прийти сюда?!

Прийти сюда? Значит, они должны были находиться в другом месте? Значит, Эредин понимает, что сейчас произошло в восточном лагере?

Булат не оскалился в ответ на явное вмешательство северянина, даже не двинул хвостом, не повел ухом — решить ситуацию миром теперь для него возможным не представлялось.
Смерть на их лапах и клыках — смрадный ее дух витает в воздухе, оседает на снегу черной, тяжелой порошей, — смерть за смерть, неизбежно, неостановимо. Это древнее, чем закон стай, чем камни этих гор и воды этих рек —
ударом на удар.
Жизнь за жизнь.
Смерть за смерть.

И — совсем как за игрой в каменные таблички, когда разумнее придержать большие силы и пожертвовать малыми, чтобы в конце концов нанести расслабленному противнику такое поражение, какого ему не могло присниться в самых удушающих кошмарах.
Вонзить клыки.
Вырвать трахею.
Сплюнуть кровь.
Оборвать все.
Одним ударом.

И только потому он не сделал бросок сразу же; лишь когда наступающие глумливо раскрыли окровавленные пасти, сделал шаг вперед, прикрывая плечом Исоль и охотницу.

— Вновь нарушаем приказы!..

Вновь?
Что ж, эта фраза уж точно все объясняет — Булат не был ни глуп, ни по-северному суеверен, чтобы после такого хоть каплей своей души поверить в происки злых духов или клевету.
Все встало на свои места.

— Исоль, уходи. Их слишком много. Булат, прикрой её, я за вами.

Серый восточник медленно полуоборачивает голову к Аббадону.
Вот как мы заговорили?
Приказывая осахату.
Приказывая старшему воину.
Наглея.

— Я выполняю только приказы короля, — негромко говорит Булат, и в его тоне отчетливо лязгает металл.

Кстати, о короле. А что он там приказал?
Воин бросает короткий взгляд в сторону Исоль, но тут же отводит его, почувствовав поднимающееся из глубины собственного существа негодование и раздражение — легкие, их совсем легко задавить и заставить себя действовать по всей строгости закона.
Сейчас, сейчас им всем как никогда нужен сильный лидер, а не безумный волк-маньяк и осахат, качающая раненых.
Йольсмир... но он сейчас слишком далеко, чтобы повлиять на ситуацию.

Итак, ведь если подвести итог, при их отступлении здесь останутся только Аббадон и северяне — Булат не сомневается, что черный волк и его раздражающий спутник кинутся в битву сразу же, как только окажутся одни.
Неужели Крайт не понимает, какую репутацию создал сам себе?

Тактика.
Местность.
Лязг в ушах.
Не поддавайся.
Держи в голове все.

И если тактически выгоднее сейчас объединиться с северянами, сохранившими хоть какое-то понятие о порядке, против агрессоров...

— Эредин, слова не помогут, они тянут, нас теснят, — и, чуть поднимая спокойный, сильный и уверенный голос: — Я согласен с Аббадоном, нужно отступать на более выгодную позицию. В низине нас просто окружат.

Хочешь действовать эффективно?
Действуй непредсказуемо.

Отредактировано Эйольфр (04.01.2022 17:53:31)

Охотница выглядела так, как выглядит слабо цепляющаяся за жизнь загнанная дичь. Раненая, едва дышащая, залитая кровью, запах которой в подступившем морозе чувствовался все острее и острее, доводя почти до тошноты. У осахата не возникло сомнений в том, что охотница умрет здесь, и умрет скоро. Они не могут ей помочь сейчас, они не могут ей помочь вовсе, не здесь и не в окружении врагов.
А враги были. Из почти непроглядной темени проглянулись три силуэта. Жуткий вой Аббадона подчеркнул эффект их выхода. Высоких, статных, и все равно теряющихся в темноте. Подошли ближе - неужто северяне? Найрин права насчет сговора? Тогда что произошло в лагере? Полагаясь на находящихся рядом воинов, Исольмар двинулась чуть вперед, вставая над телом охотницы, упираясь задней стороной лап в ее грудь. Это не было для защиты - Исоль прекрасно понимала, что даже одному тренированному воину она не сможет сделать ничего сегодня. Жест был сугубо поддерживающим, говорящим "я здесь, ты не одна".
- Еще одна восточная псина хочет нашей ласки? Выбор слов и то, как волк - северянин, точно северянин - говорил это именно Исоль, игнорируя и Аббадона, и Булата, почти запускал панику заново. Внутри начинала слабо позвякивать тревога, выжимая остатки ресурсов, пытаясь заставить Исоль убраться подальше от опасности, но она не двинулась с места, только и без того распушенная от пробирающего холода шерсть совсем встала дыбом, да взгляд стал смутно-напуганным, но то можно понять. Без стоящих рядом воинов, Исольмар остается промерзшей до содрогания исхудавшей охотницей, еще не восстановившейся после рождения волчат. И северянин смотрел на нее так, будто рядом не было никого.
- Умри молча.
Злоба заразна. Чистая, концентрированная и направленная на общую цель - заразна вдвойне. Злиться проще, чем бояться, и Исоль ухватилась за это, прогоняя последние остатки тревоги. И перевела внимание с вызвавших страх волков (за их спинами - поддержка, сколько же их там?) на Эредина, стремительно приближающегося к ним. Он тоже был зол, и эта злость была знакома - Исоль тоже встречалась с подчиненными, которые подчиняться отказывались. Даже решив уже верить Найрин, восточница все-таки пригляделась к выражению на морде десницы. И не нашла того, что можно было бы увидеть на лице обманщика, разыгрывающего свою роль перед толпой. Исоль только укрепилась в своей вере и внутренне выдохнула, совсем немного, - неизвестность истины все еще давила. Убедившись для себя в искренности десницы, Исольмар вернула внимание к молодцам в тени леса. Не глядя на охотницу, осахат приподняла и согнула лапу, подгребающим под себя движением чуть надавив ей на грудь волчицы - и проверка того, что та еще дышит, и напоминание о том, что она все еще здесь.
- Вновь нарушаем приказы!
Вновь? Наказанные не раз нарушители или больше уже не северяне? Изгои? Или все-таки буйная молодежь? Повернув морду чуть в сторону десницы, но не отводя взгляда от "северян?" (молодцы явно собирались проливать больше крови, и нужно быть начеку), Исоль спросила:
- Эредин, кто они?
Где-то на фоне - шипение спутника Аббадона, пытающегося побудить всех отходить. Исоль только дернула ухом в его направлении, но не шевельнулась. Чтобы прорваться к ней, нужно пройти через воинов, и если пришедшие из леса все-таки нападут, время на побег у нее будет. Главное - не пропустить момент, не замереть невовремя. А до того, можно услышать что-то полезное от словоохотливых угрожающих.
Аббадон присоединился к своему спутнику, удивляя. - Исоль, уходи. Их, слишком много, - Исольмар так привыкла плохо думать про черного, что его приказ об отступлении лично в ее адрес оказался неожиданностью. Впрочем, сейчас такая внезапная забота о ближнем подбадривала - даже самый непредсказуемый для нее элемент пытался действовать слаженно с кем-то еще. Исоль кивнула. Бросила в сторону Эредина "Я верю, что это не ваш приказ", и подалась назад. Кому-кому, а ей убираться отсюда точно пора. Вот только...
Рискнув отвести глаза от опасности, она глянула на волчицу, все еще бессильно лежащую у ее лап. Попыталась поймать ее взгляд, надеясь, что на морде ее видна слабо чувствуемая ей горечь, а не безразличное ничего (ведь вполне могло быть и второе). И переступила обратно через охотницу, сначала той лапой, что прижималась к ее телу, затем - второй, касаясь ей как можно дольше тела волчицы, стараясь оставить след тепла на индевеющем боку. Быть может, стоило хотя бы поговорить с охотницей, но это было слишком опасно, и убраться с этого холма живыми сейчас важнее. И если уж она смогла сбежать - смог еще кто-то (думать о тех, кто сбежать не смог бы даже если бы хотел, было больно и страшно, и Исоль не думала), и они обязательно еще узнают, что произошло. Смерть короля и осахата выйдет дороже поздно дошедших новостей. Прости. Сил на горечь и злость бессилия уже не было. С этим, Исольмар начала отходить, собираясь бежать на холм к королям - учитывая, что там произошло прежде, кто-то, кто верит в искренность Найрин и Эредина, там точно был нужен.

Отредактировано Исоль (12.01.2022 04:38:32)

     Загнанная в угол, будто гонимая охотником жертва, Найрин осознала, что пути к подножию и к вершине обрублены. Всяческие попытки куда-то придти не приводили ни к чему. Сначала они давали надежду, когда впереди, среди серого тумана, она видела чей-то силуэт. Но он тотчас же пропадал, оставляя Правую Лапу в одиночестве, опять. Бессмысленные хождения по лабиринту, холод, предательство своих же — в неглупой голове пазлы быстро нашли себе пару и сошлись в одной картинке — нечистые силы. Да, с такими проявлениями она была знакома не по наслышке, в лагерь стаи Северного Ветра похожее явление приходило в гости.
     — Рокхар!! Макошь!! Хельхейм! Кто-нибудь, отзовитесь, если слышите! — прокричала она, истошно веря в то, что в этом тумане звуки ещё могли быть средством коммуникации.
     Она с силой закрыла глаза и напрягла их. Открыла, моргнула. Челюсть была сжата, внутри самки по-тихоньку нарастала паника. Однако, она не давала волю эмоциям доконца. Волчица знала, что где-то рядом Рокхар, Макошь, Хельхейм. Это были те, на кого она могла положиться и доверяла им. Конечно, волнение за них никуда не уходило, она всё так же боялась, что, разделив их всех, кто-то начнёт нападать на них, как это было однажды на свадьбе Короля. Но ведь они пережили тот день. Значит, смогут пережить и этот. Самка тряхнула мордой, оптимизмом она не блистала, но сейчас была готова поддерживать даже Исоль с Кэлнэн, если сможет встретить их в этом тумане.
     Лёгкая дрожь в лапах, быстрые и прыгучие шаги — сейчас её мысли улетели лишь в переживания за других. Она будто бы забыла про себя и искала другого волка среди белого марева. Найрин двинулась правее найти хоть что-то помимо ничего.

Для Найрин

Слова Найрин потонули в вязком тумане, не отозвавшись ни эхом, ни единым отголоском в ответ. Тишина вокруг неё продолжала давить своим абсолютом - под лапами не хрустел снег, свист дыхания прекращался, едва покинув пределы пасти. И от того сильнее было слышно стук собственного сердца.
Выбранный путь петлял и становился то шире, то уже. Спустя некоторое время на снегу перед волчицей показались отчетливые волчьи следы. Они пересекали проход, вырываясь из белой стены и утекая в белизну с другой стороны. Оставивший их определенно спешил, но не оставил никакого запаха. Или запахи здесь не сохранялись также, как и звуки?

Доступные действия для Найрин:
можно остаться на месте
можно продолжить путь
можно развернуться и пойти обратно
можно попробовать пройти сквозь туман в любом направлении

Для Хельхейм

Путь Хельхейма в тумане чем дальше, тем становился всё труднее. Снег углублялся. Если раньше он чувствовал под лапами упругий наст поверх спящего разнотравья, то теперь снег становился всё более мягким и рыхлым. Идти по нему и далее - трудно, но не невозможно. Придётся буквально пробивать себе путь среди снега, кидаться в замёрзшие волны всем весом, давить его грудью и перепрыгивать валящиеся комья, покуда хватит сил. Стоит ли оно того?

Доступные действия для Хельхейм:
можно остаться на месте
можно продолжить путь
можно развернуться и пойти обратно
можно попробовать пройти сквозь туман в любом направлении

     Найрин двинулась правее найти хоть что-то помимо ничего. И возрадуйся северная кровь! Спустя некоторое время бессмысленных поисков и хождений по ледяному снегу Найрин заметила следы чьих-то лап. Волчица инстинктивно припала носом к земле, пробуя запах и пытаясь определить, кто же оставил их здесь, но никакого запаха она так не учуяла. Для неё такого рода странности вызывали недоверие, страх и дрожь, пробегающую по всей спине.
     — "Странно... Очень странно," — пронеслось в голове. Найрин ещё раз оглянулась, притихла и начала прислушиваться.
     Ничего. Абсолютно ничего. Тишина. Лишь шипение и глухие удары внутри. Ничего, кроме своего же организма не слышала и не могла услышать сейчас. Эта тишина держала волчицу в невидимых цепях, сковывая её в действиях, словах, а в её мыслях ощущались какие-то неосязаемые границы. Это ничто будто повелевало существами, которые попадали в её лапы, огромные серые чудовищные лапы. И не только физически ограничивало их в чём-то, Найрин казалось, что серый туман, будто облако яда, проникало в её лёгкие, окалдовывал мозг, стращал сознание... Лапы начинали гудеть от напряжение, хотелось отдыха... Иногда щипал зрачок, тяжелели веки, хотелось закрыть глаза, свернуться на снегу и выспаться, забыть этот кошмарный "сон", восстановить необъяснимым способом пропадающие силы... Усталость...
     Она дёрнулась. Резкими рывками Найра старалась приводить себя в чувства и продолжать идти дальше, не терять надежду найти хоть кого-нибудь в этом тумане. Правая Лапа свернула в ту сторону, куда шли неизвестные следы, в надежде нагнать волка, оставившего их. Конечно, в душе она молилась, чтобы это был Хельхейм, тоже заплутавший в этой белой пелене, или может автором следов был Эредин, что тоже бросился на вершину? Пока это — неизвестность. И путь дальше — тоже. ЗДесь не было для неё правильного и неправильного выбора, ведь невозможно было предугадать то, что скрыто от тебя. Найрин зажмурилась, начала молиться. И идти дальше, по следам вперёд.

Хельхейм уверенно двигался вперед, но появилось острое чувство, что он идет не туда. Запахи, звуки, зрение и даже чувством он не чувствовал, что вершина где-то рядом. Что за чертовщина? Что это происходит?
Волк остановился, пытаясь обдумать происходящее, но в голову, кроме мысли, что это мистическое, не приходило. Седой вспомнил события на свадьбе Рокхара и Ашайет. Черный мистический туман. Галлюцинации и одна смерть. Кроме этого вспомнилось, что черный туман отступил только после света, который излучил Ацо. Смог ли волчонок, полукровка, сейчас разобраться с этим снегом?
Хельхейм дернул головой. Что это за мысли? Как это вообще могло ему прийти в голову? Сейчас не нужно вспоминать прошлое, а нужно выбраться со снегопада и добраться, таки до Короля. Нужно не тянуть со временем, ибо холод уже пролазит сквозь черную и густую шубу.
Идти вперед? Но там ли теперь вершина? Вернутся назад? Наверное, это лучшее решение, к  тому же, пока что его следы полностью не исчезли, а это добавило надежды, что он вернется с того места, с которого начал.
Седой развернулся, немного опустил голову и направился назад, ступая на свои же следы.

Отредактировано Хельхейм (09.02.2022 21:26:50)

Что такое  война?  Для большинства боль, трагедии, потери. Для Аббадона  роднее матери. Предки почитали кровавого Бога Дарсара. Коайт ушёл  дальше - всеразрушение, тёмные, древние силы, что у иных вызывают ужас, в воине будили силу. Подобно горячему жеребцу он переступал с лапы на лапу, а на возглас Булата, зверь усмехнулся хищной улыбкой.
   - Тогда советую поторопиться... - усмехнулся Крайт по громкосте равной словам серого воина - Папочка тебя зовёт. - резкий выдох, подобный разъярённому быку, поднимая клуб плотного пара. Он следил за врагами, что приближались. Игра плечами, открылась пасть, а глаза сверкали огнём. Разрыв шаблонов. Теперь приходилось бороться с врагами, северянами голосами, спутником.  В одну секунду все стали  врагами. Ему не хотелось покидать место где пахнет кровью уже сейчас, но запах тот ни от раненный волчицы, а в голове маньяка. Нос подразумевал, а розовый язык облизал боыли игнорируя мороз. Цепной пёс желал скинуть оковы и вцепиться в пришлых, хоть одна часть разума твердили, что это действие обречено на провал. Но разве вернись мы, то это спасёт? Их слишком много, так к чему бежать прочь, когда это лишено смысла. Ускорим веселье! Смешок в сторону пришлых.
А где-то  там заговорила Исоль. Волк дёрнул к ней обрубком уха. Усмешка в душе, но внешне сдержан. Даже когда Булат завёл диалог с северяненом, а Крайт не верил, что эта кучка могла одолеть воинов стаи. Впрочем,  если это ни волки...Но почему Гарнен?
   - Эй, вы, - прогрохатал Аббадон пришлым, что чесали языки с Эредином - Напали на лагерь? - усмешка, а сам приближался к Булат, стараясь дабы один противник оказался в "коробочке" между ним и соплеменником. Слова постепенно становились шипением змея - Есть резон, вот только почему Гарнен? Любопытно чем вас так заинтересовал один волк? - глаза хищно сверкнули, хвост вильнул. Дум не одобрил рвения и тихо шикнул на подопечного, тот же тихо прошипел в ответ - Если нам суждено умереть, то сделаем это по нашим правилам. Расслабся и доверься мне. - а потом вновь заговорил с пришлыми - Мы ведь с вами понимаем, что вы ни те за кого себя выдаёте. Так как вы видили моего спутника? Мм? Кто вы?  Эта пустая игра наскучила. Если вы решили нас стравить, то попытка не плоха, но вот вопрос: к чему сюда сами припёрлись? Если убить,то к чему этот спектакль с убитой волчицей? - Крайт усмешливо оголил левые клыки и вновь захлопнул пасть - Либо вы крайне хреновые тактики и я понимаю почему вас изгнали из стаи, либо гении приследующие третий вариант. Так зачем? - Зверь внимательно оглядел чужаков - Или вы хотите поговорить?  Врядли но всё же... Выдвинуть им какие-то  требования?  У всех есть они. Во всяком случае  уважающих себя и не являющимися чьим-то  марионетками. - волк ещё никогда не имел столь законного момента перегрызть врагам глотки, а теперь он настал! Вот только что если они те, кого он так долго призывал? Да и возможно это последний его бой ибо кто они такие он не ведал, но сие было мелочью. Умереть в бою - это честь для воина. Вот только бы перед этим перебить кучу врагов, а не сдохнуть в первом раунде. - Или вы и есть чьи-то преспешники? Тогда кому вы служите? - Аббадон  замолк. Он слышал до этого зов Эредина, но был увлечён игрой с новыми игрушками, если он и Булат попытаются скрыться, то ни чуть не расстроится маньяк. Остановился в готовности отражать удар, но и в желании услышать ответ. Хищник жадно облизнулся. Глаза как никогда сверкали демоническим огнём.

     Ком снега, что от прикосновения с волчицей, растаял на мельчайшие снежинки, плавно падающие вниз, заколдовывал своим загадочным обыкновением. Здесь всё было не так, как в жизни, но всё выглядело по-обычному, ничем на первый взгляд не отличалось, только наличием плотнейшего тумана и странного ощущения своего тела, все физические чувства воспринимались по-новому и Найрин это пугало.
     Пугало до тех пор, пока она не нашла того, кто по её мнению и оставлял следы на снегу. Его чёрный силуэт, такой знакомый и такой родной, всплыл перед глазами. Она инстинктивно ринулась к нему, и туманность мгновенно расступилась между их глазами. Теперь они могли увидеть друг друга. Она — его, он — её. Рокхар. Её брат. Её король. Её всё. Сердце, скованное острыми ледяными шипами страха и беспокойства, растаяло и загорелось нежной детской беззащитной любовью. Найра подпрыгнула к нему и не смогла сдержать слёз, уткнулась в его чёрную шею, тихо прошептав:
     — Рокхар! Ты живой! Ты в порядке!
     — Ты снова нашла меня! Потрясающе, как у тебя это получается?
     Ему получилось отвлечь её от насущных проблем этого утра, однако она держала свой разум в тонусе и не забывала о том, где она была и что несколько минут назад к ним к холму ворвались волки-предатели, после чего самка попала в снежный лабиринт. Где она нашла брата. Он был... Такой счастливый... Радостный, беззаботный... Она смотрела на него так, как вот-вот ощетинившиеся самки смотрят на свой помёт — с счастьем, любовью и большим вниманием. Только ещё к этому Найра с удивлением рассматривала Рокха. Его красивый густой мех, молодое тело, ещё лёгкий, незнающий горя и проблем взгляд алых глаз... Молодой... Рокхара молодил холод? Или у неё начал замерзать мозг и она видит вещи искажённо? Правая Лапа отряхнулась от снега, что попал на неё с брата. За подозрениями и любованием одновременно волчица и не заметила, как всё вокруг плавно перетекло в их родной лес на Севере. Она тотчас же узнала эти деревья, эти снежные холмики с кустарниками калины. Давно она не была в Конце Старого Леса. Хотя... Она начинала терять ход времени. Значит, она была здесь недавно? С молодым Рокхаром? Ей было семь месяцев. Или ей сейчас семь? Всё выглядело так, будто ей не исполнилось и года. Рохар тепло улыбался. Он всем своим видом согревал малышку Найру. Так значит ей сейчас семь месяцев? Волчонок опустил морду вниз, дабы осмотреть свои лапы. Она не могла понять. Это сон, что она маленькая, или это был сон, что она выросла?
     Чёрная волчица сделала короткий шаг к будущему Королю и посмотрела на него с некой важностью и медленно произнесла:
    — Рокхар... — "Нет, голос всё такой же, ничего не поменялось. Как я могла поверить в приснившийся кошмар? Какие-то предатели, холод... Брр... Или всё же нет? Так всё было реалистично..."
     — Мне кажется, или ты дрожишь? Замёрзла?
     — Да, холодно зимой, представляешь! — она высунула язык и засмеялась.
     — Можем вернуться домой, там тепло и можно плотно пообедать!
     — Подожди! Не хочу домой... — она не стала подходить ближе к нему, осталась на расстоянии двух метров. Села, смотрела на него, как на что-то важное в непонятном для себя смысле, — Слушай, а тебе когда-нибудь снились сны, чтобы ты в них прожил не один, не два дня, а целую жизнь в долгие-долгие годы!? И чтобы ещё там всё в конце в кошмар обернулось... Снилось тебе когда-нибудь такое?? — она эмоционально говорила и в такт словам покачивала угольной головой то вправо, то влево, не отводя взгляда от Рокхара. Кажется, будто она его гипнотизировала, или гипнотизировалась сама одним лишь его видом.

Для Найрин

Рокхар остался сидеть. Его голова недоуменно склонилась в бок, ожидая продолжения. Когда Найрин заговорила, он лишь едва двигал хвостом, и темная шерсть рисовала по рыхлому снегу замысловатые узоры. Когда же волчица закончила, он взял паузу, прежде чем ответить, и чем дальше, тем больше на морде его расплывалась робкая улыбка. Словно воспоминание было одновременно смешным и стыдливым.
- Знаешь... однажды мне приснился такой странный сон. Длинный сон! Я словно бы жил в шкуре снежного зайца, представляешь? - Рокхар ненадолго поднял передние лапы к голове, изображая невероятно длинные уши. - С младенчества и до седины шерсти я бегал в том сне по нашему лесу, грыз кору и травы, бегал от преследовавших меня зверей. Иногда мне казалось, что я узнаю в мордах волков кого-то из стаи, но чаще они были лишь далекими тенями. Либо хрустом лап по свежему насту. В одни моменты их не было слышно вовсе, и сон был таким... светлым!
Волк оглянулся вокруг, словно показывая, какими безмятежными были те моменты - почти как сейчас.
- Но потом они стали появляться всё чаще и так близко, что я наконец побежал через буран в лагерь, чтобы найти там родителей или даже себя самого. И когда я переступил порог пещеры, то проснулся! Мне казалось, что во сне прошла вся моя жизнь. Но оказалось, что не прошло и половины ночи.
Рокхар придвинулся ближе к Найрин, отвечая на её внимательный взгляд.
- Какое-то время я возвращался в пещеру, внимательно переступая ту границу. Вдруг снова проснусь?
Лёгкий ветерок поднял вокруг них снежинки, скрывая их от остального мира. Только они, эти сосны и эта поляна в лесу. Где-то там, за спиной волка, был их дом. И теперь волчицу словно тянуло туда, словно там можно было обрести чувство уверенности и безопасность.
- У кого-то был дурной сон? Тебе не стоит его бояться, ведь я рядом.
Волк кивнул в сторону деревьев, предлагая продолжить разговор на ходу.

Доступные действия для Найрин:
любые реакции на произошедшее

Для Хельхейм

Вой Хеля, едва вылетая из пасти, немедленно глох. До ушей его не долетало ни звука, и лишь в глубине собственного тела волк слышал то, что должно было огласить окрестности на многие прыжки вокруг. Казалось, что все его попытки докричаться были обречены на провал, и вокруг оставался лишь бежизненный холод - так долго не происходило ничего нового в этом заснеженном мире. Но после - его ожидания оправдались сполна.
Он был услышан.
Сначала он мог почувствовать шевеление воздуха вокруг себя. После - увидеть новую цепочку следов позади, что вытекала из тумана. Отпечаток волчьей лапы едва различался вдалеке, но чем ближе, тем становился глубже. Полнее. Отчетливее. Шаг этого "волка" был медленным и прерывистым. Он или не спешил на зов Хельхейма, или искал того, или, возможно, осматривал палача издалека.
Резкий порыв морозного воздуха опустил на снег между Хелем и невидимым противником крошечное перо песчаного цвета. Шаги приблизились к нему, уплотнили снег, и наконец силуэт склонившегося над пером волка дрогнул в морозном воздухе. Вместо глаз его мелькнули голубые огоньки. Взгляд его переместился со снега вперёд, на палача. Пасть расползлась в устращающем оскале, и в голове Хельхейма, в самом сердце её черепа раздался звук! Голоса десятка волков рвались в него прямо из глотки полупрозрачной тени. Проклиная, прося о помощи, зовя и отталкивая. Их мощь была столь громкой, что начинала сводить с ума. Голубые огоньки качнулись, поднявшись от земли, и продолжили своё движение вперед, за ними стали смыкаться и белоснежные стены прохода. В толще тумана за спиной "волка" взгляду палача могло показаться движение, будто далёкая синева перемещалась по нему, подбираясь поближе.

Доступные действия для Хельхейм:
можно попробовать взаимодействовать с тем, кто оставляет следы (любым образом, можно уточнять в ЛС детали)
можно попробовать перебороть голоса в голове (бросок 1 куб на 10 граней, успех на 9 и 10), персонаж стоит на месте
можно попробовать убежать по сдвигающемуся проходу в тумане
можно попробовать пройти сквозь туман в любом направлении

Для Кэлнен

Кэлнэн рвалась сквозь туман, отчаянно желая настигнуть черного волка, но в какой-то момент неожиданное препятствие под лапой заставило волчицу оступиться и упасть оземь. В глаза полетел снег, темнота закрытых век поглотила окружающее пространство и дезориентировало, а следом - она услышала голоса!
Еще плохо различимые, но определенно один из них принадлежал волку, а другой - волчице. Они спорили. Или ругались? Кэлнэн было тяжело собраться с мыслями, и она сосредоточилась на том, чтобы умыться. А когда смогла смотреть вокруг, то увидела родную нору. Увидела брата с сестрой, что устроили перебранку. Кэлнен помнила, что так они делали частенько. С того самого дня, как Амана стала ученицей охотников, всё стало так непросто. Или...?
По телу волчицы пробежала лёгкая дрожь, словно последние остатки холода отпустили её. Безумие на холме, снежный туман, встреча двух стай - всё оставалось в её памяти, но казалось далёким наваждением, витанием в облаках несбыточного, а реальностью был этот зимний, но мирный и теплый день в лагере стаи.
- Из тебя бы вышел ужасный охотник, вот ты и завидуешь. - в голосе волчицы не было напряжения, наоборот, она со смехом принимала нападки брата, а после повернулась к Кэлнэн, словно они лишь недавно прервали разговор. - Жду не дождусь, чтобы посмотреть завтра ваши показательные бои. С утра у нас охота, но надеюсь, что успею посмотреть и на вас двоих, и на Дагор. И друзья так просили меня прийти, что уболтали наставника отпустить меня с охоты пораньше! Не твоя ли идея, Кэл, подговорить остальных учеников воинов? Эй, да ты не замерзла там? Вся дрожишь!
Оба волка теперь смотрели на неё. Брат кивнул на своё место, предлагая занять нагретый уголок. Новая память ненавязчиво подсказывала - это были её любимые моменты совместных вечеров. Их семейная идиллия.

Доступные действия для Кэлнен:
любые реакции на произошедшее