Волчица севера с пустыми, мёртвыми глазами казалась куда более чуждой, чем дух и послушный ей рой светлячков. Внимая словам последней, Иорем никак не мог оторвать взгляд – пусть и искоса – от незнакомки, покуда совсем рядом с ним не замаячил зеленоватый свет.
Что-то цепкое забурилось в шерсть на груди. Рем поёжился, тело сразу в нескольких местах отреагировало зудом, будто не один, а сразу с десяток крылатых тараканов облепил его шкуру и теперь ползает в ней, шкрябает кожу своими тощими лапками и жуткими жвалами. Волчонок даже голову наклонить не мог так, чтобы рассмотреть светлячка на своей шее. Приходилось довольствоваться видом на Кэлнэн и Самехаду, которых, кажется, такой "наездник" ни капельки не смущал. Своего светлячка, едва тот прицепился к шерсти, лис не преминул даже аккуратно потрогать лапой, получив в ответ недовольное жужжание.
Иорем рвано выдохнул и, наблюдая за тем, как оставшиеся насекомые выстраиваются в удивительно ровный ряд, постарался абстрагироваться от ощущения, что у него на шее висит целое живое существо. Как... речная минога на соме, только с шестью шаловливыми лапками.
Их путь лежал куда-то вниз, в самое чрево земли, и по иронии напоминал кишку. Волчонок брёл следом за духом, позади шли Кэлнэн и северянка – Рем никак не мог отбросить навязчивую мысль, что она, эта хладноглазая, где-то там, за спиной и у него, и у воительницы. Приходилось заставлять себя не оборачиваться, не выискивать раз от раза чёрную шкуру со светлячком на груди. В конце концов, Кэлнэн сама выбрала место посередине, оставив северянку замыкать строй.
"Кэлнэн – старшая, она знает, что делает."
— Мы ведь даже не представились, – собственный голос заставил Иорема вздрогнуть. Он не ожидал, что произнесёт это вслух; субординация – как и учил отец – требовала, чтобы переговоры с чужими вела именно воительница, за ней же оставалось право первой начинать диалог. С другой стороны, по правилам вежливости неприлично было и обрывать то, что ляпнул, на полуслове. Волчонок упёрся взглядом в затылок духа: – Меня зовут Иорем, мою состайницу – Кэлнэн, мы из Восточного Леса. Мой спутник – Эм... Самехада, – полное имя лиса казалось Рему ужасно неудобным, оттого чаще всего он пользовался самолично придуманным сокращением. Помолчав немного, волчонок робко поинтересовался: - А как нам вас называть?
Время в подземье ощущалось иначе; всё ощущалось иначе. В тишине звуки их шагов казались неуместно громкими. Внимание волчонка постоянно соскальзывало куда-то вовнутрь: он начинал замечать, как бьётся его сердце и шевелятся мысли в голове, и собственное дыхание – то, как оно функционирует – наводило на странные мысли, что так быть не должно. Из-за спины доносились звуки волчиц, Самехада иногда бормотал себе под нос.
В какой-то момент над их головами резко возникла тьма... живая?
— ... Возможно, вам может показаться, что её щупальца слабы, раз так легко растаяли под светом, но нет, это не так, даже одного из них вполне хватит, чтобы опрокинуть вас и утащить...
"...и что тогда?" - Иорем замешкался, силясь разглядеть во мраке что бы то ни было и заодно успокоить сердце, которое теперь уже стучало в ушах, взбудораженное внезапным появлением щупалец. Не так давно (или, может, целую вечность назад?) волчонок неделю провёл под землёй. Ко тьме он привык, как и к тому, что ему в ней мерещилось, но ещё ни разу тьма не пыталась добраться до Рема так по-настоящему. Это пугало, сворачивало желудок в тугой, ноющий комок... и интриговало до мурашек под кожей хребта.
Но когда их импровизированный отряд наконец добрался к месту "первой остановки", волчонок на некоторое время забыл и о странном поведении Самехады, и о мраке, – который, затаясь за границами света, казалось, только и ждал возможности вновь распустить свои щупальца, – и о северной незнакомке.
— Шахс-са азат... шелок, – послышалось со стороны лиса. Не узнай Рем голос Эми, наверняка подумал бы, что эту смесь шипения и щёлканья с оттенком удивления издала большая змея.
Волчонок с трудом взял себя в лапы и закрыл рот. Всё вокруг напоминало рассказы Самехады о далёких краях, где он побывал, и даже больше: Рем вполне мог представить себе деревья, землю, скалы разных форм и размеров и диковинных зверей, которые, однако, всё равно оставались деревьями, землями, скалами и зверьми, где бы ни находились и как бы не выглядели – знакомыми структурами, которые с детства окружали волков Востока. Но это... оно было другим. Просто другим.
Иорем опустил взгляд на почву меж своих лап. Гладкая, будто покрытая плесневой слизью, но совершенно не скользкая и твёрдая, точно камень. И не пахнет.
— Не касайтесь дугообразных свечений и любых энергетических материй, даже если они выглядят красиво, чем сильнее свечение и выше плотность энергии, тем с большей вероятностью, коснувшись её, вы получите молнией или чем получше.
"Значит, это – молнии? Вот так они рождаются?" - смотреть на голубоватый свет было тяжело, особенно после темени подземелья и приглушенного мерцания светлячков в ней. Глаза слезились и быстро уставали, даже если Рем пытался разглядывать эти яркие всполохи и то, что их производит, искоса. Но интерес волчонка не угасал; солнце, звёзды, молнии, сама их суть – и на расстоянии вытянутой лапы!
"Адлэр сказала искать свет, который нас не убьёт," – Иорем отошёл в сторону, к обломкам, ступая осторожно, словно крадущийся кот, но краем глаза всё равно продолжал подсматривать за наиболее крупными источниками, теми, что искрились и разливались на пол раскалёнными каплями. – "Но как мы узнаем, что из этого опасно, а что – нет?"
Он уже видел такое: руины из камней и минералов, странные артефакты, некоторые из которых могли быть поистине огромны, а другие – столь крохотны, что терялись среди прочих обломков. Древний Народ. Под землёй осталось куда больше их следов, чем наверху, и Заводь, исследуя Лабиринт, нередко находила вещи, по структуре своей и форме слишком сильно отличающиеся от всего, что создавалось само собой под влиянием природных сил. Однако едва ли не все артефакты доселе были мертвы, пусты, статичны. А тут вдруг – это.
Над чудо-устройствами, к которым привела их Адлэр, Самехаде бы впору визжать как самке при виде броши из морских ракушек, но... что-то мешало. Восторг со вкусом истерики расцвёл посреди зияющей пустоты. Лис замер на входе; взгляд его блуждал от одного источника света к другому, замечал тьму в дальних углах, а во тьме – движение, будто сами Хладные вновь пришли по его душу. А он и рад.
— Вара. Наследие Древних? Как же иначе? – Эми качнул головой и нахмурился, удивляясь собственному занудству. – Остаться бы здесь подольше. Провести парочку экспериментов, – вместо того, чтобы, подобно остальным, ринуться на поиски чего-нибудь светящегося, Самехада подошёл к духу и остановился рядом. На вид Адлэр казалась обычной лисицей, похожей на него самого, – насколько он мог, конечно, судить о своей внешности по отражениям в воде, – если не считать её многочисленных спутников – светлячков и воронов ("Или друзей? Или рабов?").
— Откуда вам известно о свойствах этого явления? Только не говорите, что по аналогии: раз похоже на молнию – значит, и ведёт себя как молния! Не исключаю такой вариант, но парочка опытов для подтверждения не помешала бы, – лис внимательно воззрился на собеседницу. – Адлэр. Мы ищем что-то конкретное, не так ли? Не здесь, а в принципе? Раз уж вы примерно знаете, что нас ждёт там, внизу, значит, у всего этого есть какая-то... определённая цель? – Эми помолчал, наблюдая, как Иорем с осторожностью гадюки копошится среди осколков, выискивая что-нибудь, что сошло бы за "источник света". Лис усмехнулся – нервно, с надрывом.
Самехада никак не мог отделаться от ощущения, которое обычно ему претило: недоверие. Адлэр напоминала ему Наго. А Наго в таких делах чаще всего был движим далеко не "жаждой первооткрывателя".
Отредактировано Иорем (21.06.2021 01:28:45)
