Не ответив, не попытавшись даже представиться, незнакомая рысь отскочила в сторону, едва Кьят обратился к ней, и со всех лап побежала в гущу леса.
- Куда ты? Постой!
Филин качнулся и сделал несколько шагов вперед, словно тело его хотело броситься в погоню, лететь, не разбирая потоков и завихрений подальше от этого места следом за рысью, но усилием воли он переборол свои инстинкты и повернул голову к Эир, чтобы что-то сказать. Однако той позади не оказалось. Сердце словно сжало невидимой лапой, а шея совершила обратный поворот быстрее прежнего, и лишь тогда филин увидел, как Эир огибает его с другой стороны и не собирается замедлять своего бега. От неожиданности слова потонули у Кьята в горле, оставив вместо себя нечленораздельное мычание. Пятнистая спина его спутницы скрылась из виду за гущей кустарника, и запоздалое «Эир?!» неуверенно и не к месту разнеслось под возвышающимися тенями деревьев.
- Подожди меня!
Не желая отстать и остаться один на один с лесом, он сделал еще несколько шагов вперед для разбега. Толчок перерос в неконтролируемое парение, когда Кьят понял, что что-то идёт не так: его крылья, поднятые для второго взмаха, налились тяжестью и опускались вниз очень и очень медленно, не подчиняясь привычному ритму полета. Земля, вместо того, чтобы отдаляться, устремилась к нему быстрее прежнего, и у филина не было ни единого шанса сгруппироваться перед этим глупым беспомощным падением. Глухой стук выбил из тела воздух и отозвался в клюве ноющей болью, а сердце затопило смущение от собственной слабости.
«Что со мной?»
Не понимая, что только что произошло, Кьят поднялся на лапы и потрепал перья на безвольно опущенных крыльях, но только для того, чтобы убедиться - они остались бесчувственны и недвижимы, словно были чужими.
«Или ненастоящими...»
Короткий смешок, наполненный истерическими нотками, не разрядил атмосферу, а лишь усугубил зарождающийся страх, и теперь Кьят впервые за долго время действительно почувствовал себя в опасности. В голове вновь возник старый вопрос: так каким же чувствам он еще может доверять?
Эта тишина, сменившая и настойчивый шепот, и совиный крик, была неестественной, и нарушалась только отчаянным стуком сердца в груди, да шелестом крыльев по земле. Не полагаясь больше на слух, Кьят беспокойно озирался в поисках укрытия, способного заменить естественную безопасность высоты, и медленно шел в ту сторону, куда побежали рыси. Он не знал, чего ему ожидать, во что верить и что делать, и двигался, подстегиваемый единственным желанием спрятаться от этого кошмарного сна, успокоиться и составить план. Голоса? Мольбы о помощи? Кьят не был уверен, что ему самому в этом лесу кто-то сможет помочь. А уж на собственные силы в данную минуту рассчитывал и того меньше, дрожа как осиновый лист на ветру от любого подозрительного шевеления.
«Шевеления?»
Деревья далеко впереди расступились и сомкнулись, гонимые невидимой волной, и филин понял, что с поиском укрытия он опоздал – через лес неслась буря. Она сгибала его стволы словно тростинки, вырывала кустарники и кружила листву в огромном вихре. Филину ничего не оставалось, кроме как согнулся под прикрытием изогнутого корня. Слишком уставший, чтобы удивляться этой внезапной смене погоды, он просто ждал наступления чего-то иного, чего угодно, и стоически терпел холод, пронизывающий его тело от каждого порыва. В одном он был уверен – окажись он пару мгновений назад в воздухе, его могло бы убить о подвернувшееся дерево.
Жмурясь от ветра, Кьят не сразу понял, что стало светлее. Словно солнце вышло из-за грозовых туч и залило светом небольшую поляну, на границе которой он оказался застигнут врасплох непогодой. Так думал он до тех пор, пока странный звон не достиг его ушей и не заставил присмотреться внимательнее. А после он уже не пытался отвести взгляда, ибо само солнце спустилось на землю и лежало на ней в виде камня, поющего песню, слов которой Кьят не мог разобрать.
«Почему это происходит? – отчаянно пытался найти он разумный ответ, когда неведомой силы порыв оторвал его от земли и закружил в воздухе. - Почему со мной?»
Ощущение полета было неправильным и инстинкты трубили тревогу. Кьят пытался махать и рулить, но не мог управлять своим положением, вместо этого оставаясь на одном месте относительно земли. Он выбивался из сил, пытаясь охватить взглядом всё окружающее пространство, но вместо этого стал видеть образы, силуэты и места, которых никогда не знал. Зажмурившись, он попытался отогнать наваждение, но, когда его глаза открылись вновь, темнота не ушла. А вот сила, которая удерживала его всё это время, исчезла, и филин стал падать в эту темноту, пока вновь чувствительно не ударился о землю.
«Надеюсь, что с Эир и другой рысью всё в порядке…» - думал он, пока не нашел в себе силы подняться вновь.
Принимая вертикальное положение, на этот раз не без помощи послушных крыльев, Кьят отряхнулся и неуверенно переступил с лапы на лапу. И первое, что он осознал – всё закончилось. Не было больше бури, не было странного свечения. Воздух не казался наэлектризованным сгущающейся грозой и сам лес был… другим?
Волчий голос раздался неподалеку, и, дезориентированный столь быстрой сменой обстановки, Кьят дернулся, отметив, что его владелец находится неподалеку. Это открытие обрадовало филина, ведь с разумным волком он всегда сможет найти общий язык. А с двумя – тем более. Однако, прежде чем он решил с ними заговорить, земля под лапами задрожала, и это стало последней каплей в сегодняшнем дне. С громким уханьем Кьят поднялся в воздух и закружил над поляной, а после приземлился на некотором удалении от земли.
